Открытое море (high seas, open sea) включает в себя все части Мирового океана, которые находятся за внешней границей территориальных вод. Открытое море не может быть подчинено чьему-либо суверенитету, оно находится в общем и равноправном пользовании всех государств.Правовой режим открытого моря в отличие от других видов морских пространств регламентируется исключительно нормами международного права, прежде всего, положениями Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. и Конвенции об открытом море 1958 г.
Открытое море открыто для всех государств, как прибрежных, так и не имеющих выхода к морю.
Согласно Конвенции об открытом море 1958 г. свобода открытого моря включает в себя:
1) свободу судоходства;
2) свободу рыболовства;
3) свободу прокладывать подводные кабели и трубопроводы;
4) свободу летать над открытым морем.
Конвенция 1982 г. расширила понятие свободы открытого моря, дополнительно включив в указанный перечень:
5) свободу возводить искусственные острова и другие установки, допускаемые в соответствии с международным правом;
6) свободу научных исследований.
Все государства должны осуществлять эти свободы, должным образом учитывая интересы других государств. Иными словами, свобода открытого моря не носит абсолютного характера.
Свобода судоходства означает, что каждое государство, независимо от того имеет ли оно выход к морю, имеет право на то, чтобы суда под его флагом плавали в открытом море.
Основу правового режима судоходства в открытом море составляет принцип свободы открытого моря, являющийся одним из общепризнанных принципов современного международного права. Из него вытекает принцип исключительной юрисдикции государства флага, в соответствии с которым любое судно, находящееся в открытом море, подчиняется законам и власти только того государства, под флагом которого оно плавает.
Вмешиваться в плавание иностранного торгового судна в открытом море имеют право только военные корабли или другие суда и летательные аппараты, находящиеся на правительственной службе и уполномоченные для этих целей.
Кроме того, такое вмешательство ограничено строго определенными случаями. Так, Конвенция об открытом море 1958 г. предусматривает возможность вмешательства :
1) на основании международного договора;
2) если судно занимается пиратством;
3) если судно занимается работорговлей;
4) если на судне поднят иностранный флаг или оно отказывается поднять флаг, но в действительности судно имеет ту же национальность, что и данный корабль;
5) при осуществлении права преследования. Конвенция 1982 г. в дополнение к указанному перечню
предусматривает право на вмешательство при пресечении несанкционированного вещания из открытого моря и если судно не имеет национальности.
Во всех вышеуказанных случаях военный корабль может осуществить проверку права судна на плавание под флагом, который оно несет. С этой целью он может послать шлюпку под командой офицера к подозреваемому судну. Если после проверки документов подозрения остаются, он может произвести дальнейший осмотр на борту этого судна со всей возможной осмотрительностью.
Если подозрения оказываются необоснованными и при условии, что осмотренное судно не совершило никаких действий, которые оправдали бы эти подозрения, ему должны быть возмещены любые причиненные убытки или ущерб.
Ст. 108 Конвенции 1982 г. предусматривает, что все государства сотрудничают в пресечении незаконной торговли наркотиками и психотропными веществами, осуществляемой в открытом море в нарушение международных конвенций. Любое государство, которое имеет разумные основания считать, что судно, плавающее под его флагом, занимается незаконной торговлей или психотропными веществами, может обратиться к другим государствам с просьбой о сотрудничестве в пресечении такой незаконной торговли.
Вмешательство не может осуществляться в отношении судов, пользующихся иммунитетом (военные корабли, государственные некоммерческие суда), кроме случаев, когда такие суда являются пиратскими.
Одной из самых ранних конвенций, предусматривавших вмешательство в открытом море, является Конвенция о рыболовстве в Северном море 1882 г. Ее положения предусматривают контроль за рыболовством кораблями военных флотов стран-участниц для установления фактов нарушения Конвенции, а также привод судна-нарушителя в порт государства-флага и передачу компетентным властям.
К числу других международных договоров, допускающих вмешательство, относится Международная конвенция по охране подводных кабелей 1884 г. Согласно ее положениям военные и специально уполномоченные для этих целей суда имеют право остановить и осуществить проверку любого торгового судна, независимо от флага, если оно подозревается в нарушении Конвенции. Командир военного корабля или специального судна в этих случаях может составить протокол. Однако любые вопросы, связанные с нарушениями Конвенции 1884 г., могут рассматриваться только судебными учреждениями государства флага судна.
Неоднократно имевшие место в открытом море случаи загрязнения, которые по своим масштабам представляли угрозу для прибрежного государства, озабоченность международного сообщества растущей угрозой экологического кризиса и другие сопутствующие факторы стали причиной заключения в 1969 г. Международной конвенции относительно вмешательства в открытом море в случаях аварий, приводящих к загрязнению нефтью, а в 1973 г. — Протокола о вмешательстве в открытом море в случаях загрязнения веществами, иными чем нефть.
Согласно Конвенции 1969 г. прибрежное государство в исключительных случаях имеет право принимать в открытом море по отношению к иностранному судну все необходимые меры для предотвращения, уменьшения или устранения опасности загрязнения моря нефтью вследствие морской аварии. Протокол 1973 г. распространил действие Конвенции 1969 гг. на случаи загрязнения или их угрозу любыми другими опасными веществами.
Проблема вмешательства в открытом море сохраняет свою актуальность и в наше время. Самый последний в этой связи пример — получивший широкую огласку в средствах массовой информации случай с российским танкером «Волго-нефть-147»(дедвейт — около пяти тысяч тонн, экипаж — 18 человек).
2 февраля 2000 г. около полудня американский крейсер «Монтерей», несший дежурство в районе Персидского залива и осуществлявший обеспечение режима санкций в отношении Ирака согласно резолюции Совета Безопасности ООН № 665, получил команду выйти на перехват российского судна. Как стало потом известно, американский разведывательный спутник зафиксировал нахождение танкера в иракском порту и вел наблюдение до его выхода в открытое море, где американцы дали судну команду остановиться. Российские моряки отказались. Тогда на борт был высажен американский спецназ и судно подверглось осмотру.
Надо отметить, что американскими ВМС только за 1999 г. было досмотрено 700 судов, 19 из которых были задержаны в связи с нарушением режима санкций.
Несмотря на заявления российских официальных лиц о том, что судно грузилось в иранском порту, анализ нефтепродуктов подтвердил их иракское происхождение. Таким образом, российский танкер все же нарушил Резолюцию Совета Безопасности ООН № 665. Ситуацию усугубил то факт, что груз сопровождал иракский морской офицер. Российское судно было отконвоировано в порт Маскат в Омане.
В соответствии со ст.24 Устава ООН на Совет Безопасности возлагается основная ответственность за поддержание международного мира и безопасности, причем государства-члены ООН согласились, что при исполнении его обязанностей, вытекающих из этой ответственности, Совет Безопасности действует от их имени. На основании ст. 42 Совет Безопасности уполномочен предпринимать такие действия, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Такие действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции, осуществляемые, в частности, морскими силами членов ООН.
Резолюция Совета Безопасности № 665 от 25 августа 1990 г. была принята на 2938-м заседании 13-ю голосами при двух воздержавшихся (Йемен и Куба), при этом никто не голосовал против. П.1 указанной Резолюции, в частности, предусматривает использование под контролем Совета Безопасности мер, с тем, чтобы «останавливать все морские суда, проходящие в обоих направлениях, для досмотра и проверки их грузов и портов назначения и обеспечения строгого осуществления по отношению к таким судам положений, изложенных в Резолюции № 661 (1990)». Последняя предусматривает введение экономических санкций против Ирака.
Таким образом, с точки зрения международного права действия американского военного корабля представляются правомерными.
Один из традиционных институтов международного морского права — право преследования «по горячим следам» («hot pursuit») предусматривает, что судно, совершившее правонарушение в иностранных внутренних водах, территориальном море или прилежащей зоне разрешается преследовать в открытом море, захватить и отвести в порт для принятия мер в соответствии с законодательством государства, в водах которого совершено правонарушение.
Впервые это положение получило закрепление в Конвенции об открытом море 1958 г. Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. расширила районы, в которых преследование может быть начато, включив сюда архипелажные воды и исключительную экономическую зону. Кроме того, Конвенция 1982 г. распространила право преследования и на иностранные суда, нарушающие законы и правила прибрежного государства в отношении континентального шельфа, включая зоны безопасности вокруг установок на нем.
Преследование может осуществляться только в связи с нарушением законов и правил, установленных в том или ином морском пространстве. Так, если иностранное судно находится в прилежащей зоне, преследование может начаться только в связи с нарушением прав, для защиты которых установлена эта зона.
Преследование может быть начато только после подачи сигнала остановиться, зрительного или звукового, с дистанции, позволяющей иностранному судну увидеть или услышать этот сигнал.
С вопросом о начальном моменте преследования связана так называемая доктрина подразумеваемого нахождения судна в пределах того или иного морского пространства, в соответствии с которой, например, если судно находится в открытом море, но сообщается с берегом посредством шлюпок, оно считается находящимся во внутренних водах прибрежного государства со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Наиболее характерным случаем применения данной доктрины явилось решение властей России в 1888 г. по делу канадской шхуны «Araunah», задержанной вне российских территориальных вод в Беринговом море. Хотя шхуна находилась в открытом море, члены ее экипажа охотились за котиками в полумиле от российского побережья. Судно было захвачено и конфисковано в соответствии с действовавшими нормами российского права.
Аналогичной практики придерживаются и другие государства. Так, в 1922 г. суд штата Массачусетс постановил, что власти США правомерно задержали британское судно «Grace Ruby». Судно находилось вне территориального моря в четырех милях от берега, но члены его экипажа, используя шлюпки, незаконно перевозили на берег контрабандные спиртные напитки.
Необходимым условием осуществления преследования в открытом море «по горячим следам» является непрерывность ведения преследования. Преследующий корабль не может прекратить преследование, а затем возобновить его в открытом море. Непрерывность ведения преследования не следует понимать в том смысле, что преследующее судно постоянно должно держать в поле зрения судно-нарушитель. Важно, чтобы потеря контакта с нарушителем (визуального, радиолокационного) не была бы чрезмерно продолжительной, а расстояние значительным, вследствие чего задержание судна стало бы невозможным.
Непрерывность преследования также не исключает замены одного преследующего корабля либо летательного аппарата другим.
Наконец, преследование должно быть прекращено, как только преследуемое судно зайдет в территориальное море своего либо третьего государства.
Наиболее характерным в современной практике российских властей в связи с осуществлением права преследования по «горячим следам» является случай с панамским судном «Imia».
В ночь с 25 на 26 декабря 1996 г. « Imia», находившись на внешнем рейде порта Новороссийск будучи арестованной, под покровом ночи снялась с якоря и попыталась уйти в открытое море. Вахтенный лоцман-оператор СУДС на экране радиолокатора обнаружил несанкционированное движение судна и запросил о его намерениях. Капитан судна объяснил свои действия желанием сменить место якорной стоянки, однако фактическое перемещение судна свидетельствовало о его уходе в сторону открытого моря. Лоцман-оператор проинформировал пограничников.
На требования остановиться, передаваемые с берега по радиосвязи и сигналами прожекторов, судно не реагировало. Преследование начал пограничный корабль. Догнав судно и убедившись, что намерения капитана не изменились — судно продолжает уходить в сторону открытого моря и на связь не выходит — пограничники открыли предупредительный огонь. Но и это не остановило судно. После чего, пограничники открыли огонь на поражение по носовой части судна. «Imia» сразу же легла в дрейф, начались переговоры. Капитан отказывался возвращаться в порт, а дальнейшие его действия вообще не поддаются логическому объяснению — судно снова дало ход и начало уходить в открытое море. Пограничники были вынуждены снова открыть огонь на поражение. Только после этого капитан подчинился требованиям пограничников и под их конвоем судно-нарушитель было возвращено в порт.
Действия пограничников были признаны правомерными. Как показало следствие, капитан сознавал, к чему могут привести его действия, но понадеялся, что судно сможет уйти, как это сделал в свое время мальтийский лесовоз «Elbilly-1». В октябре 1995 г. указанное судно без оформления таможенных и пограничных формальностей во время штормовой погоды «сбежало» с внешнего рейда Новороссийска. Его преследование велось до турецких территориальных вод, но закончилось безуспешно. Судно ушло.
Надо отметить, что практика последних лет показывает, что только открытие огня на поражение заставляет суда-нарушители прекратить попытки уйти от преследования.
В сентябре 1994 г. в российских территориальных водах в районе Малой Курильской гряды пограничники вынуждены были открыть огонь на поражение по южнокорейскому судну-нарушителю, не подчинившемуся приказу остановиться.
В мае 1996 г. пограничный вертолет остановил две турецкие шхуны, занимавшиеся незаконным ловом рыбы в российской исключительной экономической зоне, только после открытия стрельбы на поражение.
Только огонь на поражение кораблями Новороссийской морской пограничной бригады предотвратил попытку бегства из порта Поти судна «Ясон» под кипрским флагом, задолжавшего грузинским властям крупную сумму в валюте.
В марте 1997 г. российские пограничники, охранявшие грузинские территориальные воды, открыли огoнь на поражение, чтобы предотвратить массовое нарушение грузинской границы армадой из девяти турецких судов.
Во всех указанных случаях применение оружия российскими пограничниками признавалось оправданным с точки зрения положений международного морского права.
