Происхождение морского разбоя относится к самым древним временам. Описание пиратских набегов встречается еще в греческих мифах и скандинавских сагах, в фольклоре многих народов. Долгое время занятие это ничуть не считалось постыдным, а даже похвальным. И это вполне понятно, ибо оно было сопряжено с огромным риском, требовало от людей большого мужества и отваги. Эпические поэмы переполнены рассказами о морских грабежах, отношение к которым в высшей степени сочувственное. Например, поход Аргонавтов — это по своей сути самая настоящая разбойничья экспедиция, но воспета как героический подвиг: Одиссей хвастается своими корсарскими победами и перечисляет захваченное имущество: «…град мы разрушили, жителей всех истребили. Жен сохранивши и всяких сокровищ награбивши много, стали добычу делить мы, чтобы каждый мог взять свой участок…». В унисон с ним говорит Менелай, превознося при этом собственную доблесть, и т. д. Примеров масса!Афинские законы утверждали Общество пиратов и регламентировали его деятельность — помощь во время войны, охрана торговли и побережья и т. д. Периодически возникали целые государства, занимавшиеся пиратством. Поликрат Самосский в VI веке до н.э. вел в широких размерах морской разбой и грабил острова и побережья. Он организовал первый известный в истории морской рэкет: греки и финикийцы платили ему, чтобы обезопасить свои суда и грузы от нападений и грабежа, а моряков от смерти. Доход от пиратства был так велик, что Поликрат построил на острове Самос дворец, считавшийся одним из чудес света той эпохи.
Но пиратство, как социальное явление, родилось за тысячелетия до становления Греции, как морской державы. Вообще, не стоит отождествлять понятие «античное пиратство» именно с историей Греции и Рима. Задолго до греческих и римских эвпатрид удачи существовали египетские и финикийские пираты. Всякому понятно, что история пиратства теснейшим образом связана с историей мореплавания и невозможно (да и нужно ли?) разделить их. Типы древнейших кораблей, их технические характеристики и вооружение, их достоинства и недостатки известны немногим больше, чем имена кормчих, выводивших эти челны в морской простор. Некоторые данные можно установить лишь косвенным путем, опираясь на немногочисленные примитивные изображения и мифологический материал, достаточно туманный при всей своей красоте.
Сведения о «догреческой» истории во многом почерпнуты от самих греков: в Древнем Египте, как это ни печально, не было постоянного летосчисления, а потому не было и историков. Календарь вели только жрецы и держали его в секрете, а официально время измерялось по разливам Хапи и по годам правления фараонов. На рубеже IV и III веков до н.э. верховный жрец Манефон из Он-Ра написал «Историю Египта», которая, увы, до нас не дошла. По некоторым данным, он располагал иероглифическими «записями Тота» начиная с 306-27 года до н.э. Историк Византии, голландец по происхождению, Снеллиус упоминает в своих трудах «Древние хроники», кои вели жрецы в течение 365-25 лет. Диоген Лаэртский же сообщает, что «начинателем философии, хранимой жрецами и пророками, был Гефест, сын Нила; от него до Александра Македонского прошло 488-63 года…» Современные ученые установили (и, кажется, до сих пор это никем не опровергнуто), что сообщение Диогена, в свою очередь, базируется на древнеегипетских летописях, с которыми мог быть знаком и Снеллиус. Московский папирус, датируемый 1850 годом до н.э., как полагают, также является лишь переписанной копией более древнего документа, сгоревшего в Александрийской библиотеке вместе с тысячами других рукописей.
Теперь весьма затруднительно проверить насколько правдивы были Манефон, Снеллиус, Диоген и прочие, но если их даты верны хотя бы в первом приближении, то, значит, и письменность в Египте появилась гораздо раньше, чем принято считать. Сейчас остается лишь гадать, каким объемом знаний обладали египетские жрецы и что мы могли бы почерпнуть из этого запаса: то, что сохранялось ими в течение веков, было уничтожено людьми, которых мы привыкли называть «Великими»,— Киром, Александром Македонский, Цезарем… Сегодня почти всякий, кто хотьчуть-чуть прикасается к истории, знает имя грека Герострата, вся слава которого в том, что он уничтожил одно из чудес света — храм Артемиды в Эфесе. Именно сожжению святыни обязан он своей скандальной славой. Так что же можно сказать о египетских фараонах, приказывавших стесывать рельефы и наскальные надписи своих предшественников? И разве не превозошел безумного эфесца римлялнин Публий Корнелий Скипион, стерший с лица земли город Карфаген с его легендарно богатой библиотекой. Или Нерон едва не проделавший то же самое с Римом.
Горели города, пылали и втаптывались в грязь архивы. Остальное довершило время. Неудивительно поэтому, что наши первые более-менее достоверные сведения о «начале» человеческой истории уходят в глубь веков не далее, чем на шесть тысячелетий и, начиная лишь с этого времени, можно попытаться выяснить кое-что о древнейших претендентах на звание властителей морей…
С развитием цивилизации в Греции на пиратство начинают смотреть как на зло и ведут с ним борьбу. Римляне в первые века своей истории морского разбоя совсем не знали, так как у них не существовало и мореплавания, что, с одной стороны, мешало Древнему Риму успешно справиться с морским разбоем, а с другой — обусловило особую ожесточенность против пиратов. Казнь на кресте — вот единственное наказание, которое Рим признавал подходящим для пиратов.
В 228 году до н.э. Риму пришлось вести борьбу с иллирийскими пиратами. Властитель Скодри (Скутари) соединил иллирийские племена и организовал из них настоящее корсарское царство. Его эскадры терроризировали все прибрежные города и полностью прервали торговлю в Эгейском и Адриатическом морях. Римляне выслали против царя Аргона, стоявшего во главе пиратов, 200 кораблей, которым удалось разгромить его флот и прекратить на время организованный морской разбой. В 102 году до н.э. Риму вновь пришлось снарядить экспедицию под руководством претора Марка Антония для борьбы против сицилийских пиратов, но она успеха не имела.
Однажды по пути из Рима на остров Родос в руки киликийских пиратов попал Гай Юлий Цезарь (100-44 гг. до н.э.). Захваченный в плен, он сохранял полное спокойствие и занимался подготовкой своих речей, не обращая на пиратов внимания. Пираты, узнав от свиты Цезаря, кто он такой, долго спорили о размере выкупа и решили установить неслыханную по своей величине цену в 10 талантов (1 талант — 26,2 кг серебра). Однако Цезарь, возмущенный показавшейся ему низкой оценкой, сказал, что стоит 50 талантов. Пираты, естественно, спорить не стали и милостиво согласились. При этом не учли угрозы Цезаря рассчитаться с ними и казнить всех.
Выйдя после внесения выкупа на свободу, Юлий Цезарь на четырех галерах с пятьюстами воинами напал на стоянку пиратов, и не только захватил почти всех разбойников, но и вернул свои деньги. Он казнил 30 вожаков, однако, в благодарность за хорошее отношение к нему, дал указание перед распятием на кресте перерезать им горло.
Внутренние раздоры на время заставили Рим оставить в покое пиратов, но в 73 году до н.э. снова была послана против них экспедиция под начальством претора Антония Критского. Однако, вместо того чтобы бороться с морскими разбойниками, Антоний вступил с ними в союз и сообща грабил Сицилию.
Первоначальное устройство киликийские морские разбойники получили при Тифоне (II век до н.э.), захватившем с их помощью Сирийское царство. Замки корсаров тянулись далеко в глубь ликийского, киликийского и памфилийского берегов, практически все Средиземное море было под их контролем. Греческие приморские города вынуждены были заключать с «новым царством» договоры, открывать им свои гавани для починки кораблей и рынки для торговли.
Пираты образовали особое государство, где место национальной связи занимала тайная связь, основанная на общности гонений и преступлений. То, что приобретали пираты, было на их языке не награбленным имуществом, а военной добычей. Поскольку пиратов ожидала в случае поимки казнь на кресте, то они считали себя вправе мстить. Особенно они ненавидели римских граждан. Чаще всего к ним применялось выработанное тогда и сохранившееся до наших дней выражение: «За борт!», то есть приглашение добровольно броситься в море.
В 67 году до н.э. по предложению народного трибуна Авла Габиния против пиратов был послан Помпей с огромнымивоенно-морскими силами, состоявшими из 500 кораблей и 120-тысячной армии. Он нанес одновременно удары по побережьям Испании, Франции, Африки, Сицилии и Сардинии. Пираты были разбиты, их замки разорены, пиратство надолго прекратилось. Но впоследствии римлянам в период правления императора Августа вновь пришлось бороться с пиратами. В V веке н.э. после шестивекового перерыва Карфагенский порт наполнился эскадрами новых пиратов — вандалов, которые быстро овладели почти всем побережьем Римской империи.
